В отношении исторических зданий нередко можно услышать реплики типа: «Зачем сохранять это старье? Пусть лучше новое построят». Мы спросили историка архитектуры Дмитрия Французова, почему важно и нужно оставлять в городе историческую архитектуру?
*Манку́рт — согласно роману Чингиза Айтматова «Буранный полустанок» («И дольше века длится день»), взятый в плен человек, превращённый в бездушное рабское создание, полностью подчинённое хозяину и не помнящее ничего из предыдущей жизни.
В переносном смысле слово «манкурт» употребляется для обозначения человека, потерявшего связь со своими историческими, национальными корнями, забывшего о своём родстве (Википедия).
О том, почему нам в каждом пожаре мерещится «заговор девелоперов», в чем различия между охранной зоной и историческим поселением, и почему важно сохранить каждое здание великих архитекторов, ЦИАН.Журналу рассказывает историк архитектуры Дмитрий Французов.
Неслучайные пожары
— 14 июня 2019 года горел главный дом усадьбы Наумовых — Волконских на Пречистенке, 36, где проходили реставрационные работы по программе «рубль за квадратный метр». Безвозвратно утрачен фасад деревянной части дома. «Архнадзор» не считает пожар случайностью. Что вы думаете по этому поводу?
— Помимо «Архнадзора» существует ряд общественныхорганизаций, занимающихся вопросами сохранения культурного наследия, например, ВООПИиК (Всесоюзное общество охраны памятников истории и культуры), ИКОМОС (Международный совет по сохранению памятников и достопримечательных мест). Эти организации объединяют профессионалов, и с их стороны никаких комментариев по этому поводу не было. «Архнадзор» в большей степени ориентирован на другую аудиторию, и хорошо чувствует, потребность на какие запросы формируется в этой среде. И здесь, с моей точки зрения, важно понять, почему возник такой запрос. Не так давно произошла трагедия с Собором Парижской Богоматери. Кстати, пожар случился тоже во время реставрации. Но никаких комментариев на тему «А не было ли это чьим-то злым умыслом?», не было. Все понимали, что произошла трагедия и думали, как восстановить Собор.
В 1901-1903 гг., когда в Москве закачивалось строительство «Метрополя», случился большой пожар. Вопрос о том, случайным был пожар или нет, не обсуждался. В 1913 г. при завершении строительства Дома Нирнзее в Большом Гнездниковском переулке произошел пожар (кстати, одним из репортеров, работающих на месте происшествия, был Гиляровский). И тоже ни слова о возможном поджоге не было ни в одной газете.
Почему сегодня в обществе возникла потребность подозревать едва ли нев любой трагедии злой умысел?
В этой связи я бы вспомнил середину 90-х г прошлого века, так называемые «лужковские пожары»: Дом актера на Тверской, Славянский базар, Хлудовские бани. Я не помню, чтобы проходили какие-то судебные разбирательства, которые выявили причины этих трагедий. Думаю, тогда в обществе и сформировалось понимание, что эти печальные события привели к смене как минимум собственников зданий. И с тех пор многие думают, если произошел пожар, пострадало историческое здание, здесь что-то не так.
— Как часто в Москве случаются подобные «пожары» или происходит снос исторических зданий?
— 4 августа 2018 г. случился пожар во время реставрационных работ в Доме Тургенева. Пострадал, как и сейчас, деревянный дом. Объект культурного наследия.
Дом Тургенева после пожара
Давайте подумаем. Есть Департамент культурного наследия города Москвы (ДКН), функция которого – обеспечение сохранности культурного наследия.
Возникает вопрос: если в течение одного года случаются такие возгорания, в чем дело?
Департаменту не хватает законодательных и нормативных инструментов для выполнения своей задачи по охране? Если так, почему его сотрудники не выступают с инициативой по внесению изменений в законодательство, чтобы более эффективно реализовывать свои функции? Если таких заявлений нет, значит, проблема не в законе, и тогда вопрос к надзорным органам – почему такое происходит?
Вслед за "экспертами" приходят застройщики
К сожалению, утраты случаются довольно часто, и не всегда они связаны с пожарами и другими бедствиями. В 2014 г. был ликвидирован деревянный дом во 2-м Вышеславецком переулке, объект культурного наследия.
Недавно была обнародована информация о возбуждении департаментом культурного наследия административного дела по факту незаконных работ по сносу исторических построек на территории владения института Лазаревых в Армянским переулке. Гораздо чаще, и это особенно печально, случаются события, связанные с потерей объектов, которые не обладают юридическим охранным статусом, но являющихся ценными градообразующими объектами. Наиболее вопиющим примером является дом Прошиных на 1-й Тверской-Ямской, 22.
Снесенный дом Прошиных
В 2012 году сносная комиссия (позднее она была ликвидирована) выдала заключение о необходимости сохранения фасадной части здания. Тем не менее, под покровом ночи (либо в другой обстановке) застройщик снес фасад, являющийся одним из выдающихся памятников модерна. Там был фриз, выполненный в редчайшей для Москвы технике сграфитто (вид отделки, выполняемый нанесением на грунт двух и более накрывочных различных по цвету слоёв с последующим частичным процарапыванием по заданному рисунку– прим. ред.)
В доходном доме Бахрушиных на Тверской более чем наполовину разрушен уникальный металлический декор. Ограждения балконов были выполнены в блестящем орнаменте модерна «удар хлыста» (по мотивам рисунка Германа Обриста).
Металлические цветы дома Бахрушиных
Цветы, завершающие причудливо извивающиеся линии, были сделаны свободно вращающимися, и при порыве ветра шевелились. Сегодня мы можем потерять этот неповторимый «автограф» модерна навсегда.
Недавно я проходил по Малой Ордынке. Если идти от центра в сторону Садового кольца, левая сторона практически вся застроена новыми домами. И это уже не Ордынка, утрачена ее неповторимая атмосфера. Старожилы, которые помнят Сретенку 15-20 лет назад, когда оказываются в этих переулочках, не узнают район, его неповторимую атмосферу.
На фасаде доходного дома З.М. Персиц (1909 г., архитектор Жерихов), расположенного на углу Варварки и Китайгородского проезда, были великолепные маски. По условиям застройки фасадная часть дома должна быть сохранена. Сейчас дом закрыт строительной сеткой. Присмотревшись, можно заметить, что верхних этажей дома, где и располагался уникальный фасадный декор, уже нет.
Под угрозой находится Дом Черникова во 2-м Неопалимовском переулке, обладающий уникальным лепным декором, выполненным в стилистике северного модерна.
Лепнина дома Черникова
На него подавалась заявка на признание объектом культурного наследия, она была отклонена, несмотря на то, что ВООПИиК высказал мнение о том, что дом достоин того, чтобы его сохранить. Однако среди жителей сформировалась активная инициативная группа, подключились местные депутаты, и дом пока жив. Я считаю, что Дом Черникова необходимо сохранить еще и потому, что это один из немногих доходных домов, сохранившихся в этом переулке. Если он будет утерян, мы вообще не будем понимать, что происходило в этом районе в исторической ретроспективе.
Если посмотреть на распоряжения ДКН о непризнании дома выявленного объектом культурного наследия (кстати, такие заключения часто делаются не московскими экспертами), вслед за этим нередко приходит застройщик, историческое здание ломается, и на этом месте появляется новое.
«Разве вам мало Шехтеля?»
— А разве можно лишить здание принадлежности к культурному наследию?
— Когда подается заявка, дом получает статус «Объект, обладающий признаками выявленного объекта культурного наследия». Если заявка утверждается экспертной комиссией, дом получает статус выявленного объекта. Через какое-то время дом может стать объектом культурного наследия, войти в соответствующий реестр. Исключить здание из реестра объектов культурного наследия чрезвычайно сложно. Но эксперты могут не признать дом объектом культурного наследия, лишить его статуса выявленного объекта, и тогда сразу могут производиться работы по сносу дома.
— Как определить, имеет ли старинное здание архитектурную ценность?
— В ФЗ 73 четко прописано, на основании каких критериев и признаков здание может быть признано объектом культурного наследия. Это художественная или мемориальная ценность, либо большое значение здания для сохранения исторического ландшафта. Я нередко слышу комментарии «Почему вы так боретесь за это здание? Шехтель? Да вы посмотрите, сколько в Москве сохранилось зданий Шехтеля, разве вам мало этого?»
Возникает вопрос, почему мир к каждой работе Рубенса или Рембрандта относится трепетно?
Ценна каждая из них, то же касается и великих архитекторов: каждая их работазаслуживает уважения и сохранения. Очень интересным является понятие исторического поселения. Как вы думаете, Москва относится к этой категории?
— Конечно, это логично.
— Нет.
С точки зрения Министерства культуры Москва не достойна звания исторического поселения.
Существуют охранные обязательства, которые детально прописывают, что именно является предметом охраны: фасадный декор, деревянные конструкции, лестничный проем. Но еще есть понятие «охранная зона», регламентирующая проведение тех или иных застроек. Если часть города, как, например, центр Санкт-Петербурга, имеет статус исторического поселения, то охраняемым является весь уникальный ландшафт. И сюда уже нельзя впихнуть «башню-карандаш», потому что она исказит исторический вид.
В этой связи нужно отдать должное представителям «Архнадзора», которые отстояли сохранение сложившейся высотной застройки в Кадашах вокруг церкви, ссылаясь на то, что часть планируемой застройки попадала в охранную зону.
Предполагаемая застройка Кадашей, проект «Пять столиц» компании «Торгпродукт-Сервис»
Небольшой экскурс в историю. 1813 г. Полусожженная Москва. Александр Iна вновь прожектированном плане Москвы делает замечания: «лавки на Красной площади (со входу из Воскресенских ворот направо), закрывающие вид Кремля, уничтожить; лавки, закрывающие вид здания церкви Василия Блаженного, равномерно уничтожить же; но самую церковь оставить и поддерживать ее в прежнем виде; стены Кремля и Китая города поддерживать в первобытном их положении». Этот документ говорит о том, какое значение император придавал сохранению исторического вида города.
Когда сегодня в старинных переулках возникают небоскребы непонятной архитектуры, о каком сохранении исторического вида можно говорить?
Летопись народа
— Почему так важно сохранять старые здания?
— У Гоголя в сборнике «Арабески» есть небольшое эссе, в котором он сравнивает архитектуру с каменной летописью.
Когда теряется память, выраженная в легендах, летописях, книгах, сохраняется архитектура.
Ярким примером может служить Ангкор-Ват – выдающийся образец архитектуры, по которому мы сегодня можем себе представить уровень развития Кхмерской империи.
Когда у нас на глазах разрушается достояние России, связанное, например, с модерном, серебряным веком, мы теряем свою историческую память. А это крайне опасная вещь. У Чингиза Айтматова в повести «И дольше века длится день» есть эпизод о том, как, лишая пленников памяти, их превращали в манкуртов – безропотных рабов, которыми очень легко управлять. Теряя свой исторический ландшафт, мы лишаемся осознания самоидентификации в истории. Мне думается, это крайне опасная история.
И еще одна важная вещь. Архитектура формирует дух города, атмосферу. И наше настроение так или иначе связано с городской средой, в которой мы существуем.
«Мы вам построим как было, но «красивше»
— Как вы относитесь к восстановлению архитектурных памятников по уцелевшим фрагментам, как, например, восстанавливали центр Дрездена? Применим ли такой метод для России?
— А почему нужно брать пример с Дрездена? В Москве в 1856 г. император Александр IIиздал указ о создании музея палат Романовых. Архитектору Федору Федоровичу Рихтеру поручается воссоздать палаты. Нужно сказать, что к середине XIX века от их исторического облика уже ничего не осталось, сохранился только подклет. На фундаменте, по историческим аналогам сохранившихся сооружений, их фрагментов архитектор воссоздал образ палат Романовых.
Музей Палаты бояр Романовых
Своей работой Рихтер заложил основы научной реставрационной школы в России. Во второй половине XIXвека русскими архитекторами была воссоздана ПравИльная палата (получившая название«Теремок») в дворовой части Синодальной типографии, в том числе и подвальные помещения, где Иван Федоров печатал «Апостол». В России существует свой богатый опыт воссоздания архитектурных памятников. Конечно, те дома и фрагменты, которые уцелели, и сегодня нужно сохранять и реставрировать.
— Как вы оцениваете качество реставрационных работ, проводящихся сегодня в Москве?
— В знаменитом доме Бройдо в Плотниковом переулке, который называют Домом с писателями из-за фризов с барельефами Пушкина, Толстого, Гоголя, над входной дверной группой были полностью утеряны две маски. В ходе реставрационных работ маски восстановили, однако теперь это… совсем другие лица.
Если прежние изображения ассоциировались у зрителей с образом богини Паллады, воссозданные лица не имеют с ней ничего общего, это, скорее, мужские лица. На старом образе накидка на голове формировалась как внешним, так и внутренним контуром, сейчас это сплошной объем. Здесь, конечно, и работа скульптора, и позиция заказчика, принявшего маску, вызывает вопросы.
Сейчас идут дискуссии о восстановленном на ВДНХ фонтане «Каменный цветок», и это действительно очень странная история: я не видел ни одной публикации, где показали бы образцы старой смальты, которая, как говорят, приобрела значительные наслоения.
Знаменитый фонтан на ВДНХ: было — стало
Вряд ли это была такая агрессивная среда, которая могла разрушить слой стекла. Почему не сохранили старые фрагменты, докомплектовав их новыми? Ведь именно это и называется реставрацией. Думается, публикация фотографий сравнения смальт снимет обсуждаемые в сети вопросы и сомнение.
А вот работа реставраторов на фризе павильона станции метро «Сокольники», намой взгляд, достойна уважения. Здесь реставраторы и заказчик очень трепетно отнеслись к воссозданию авторского слоя барельефа. Хочется отметить и такие удачные реставрационные работы, как дом Коробковой на Пятницкой, 33 и дом Ермолова-Ушкова на Пречистенке, 20.
Дом Коробковой после реставрационных работ
— Как вы относитесь к современной архитектуре Москвы?
— Честно говоря, я не могу относиться объективно к новым зданиям, так как воспринимаю их именно в контексте исторического ландшафта, где они выглядят инородными телами. Если часть зданий Золотой мили вынести в Новую Москву, они бы смотрелись там прекрасно. Например, мне нравятся два здания в Бутиковском переулке, дома 5 и 9 (корпус 1).
Новый дом в Бутиковском переулке, 5
А про новоделы наподобие Ritz-Carlton, которые появляются на места старых зданий, мои знакомые в шутку говорят: «Мы вам построим так же, как было, но «красивше». На мой взгляд, «красивше» — очень емкое слово, характеризующее многие современные объекты.
— Скажите, где-то в столице еще сохранилась атмосфера прежней Москвы?
— Очень интересны переулки в районе Патриарших прудов, переулки в районе Поварских улиц. Здесь можно построить такой маршрут, который охватывает все архитектурные периоды с XVI века до эпохи модерна.
Фото: mascaron.org, МОХ, archnadzor.ru, shm.ru, info24.ru, um.mos.ru, skuratov-arch.ru, Интерфакс
Источник: